|
Фаянс из
Делфта.
Господь
создал воду и ветер, небо и землю.
Большинству народов досталось еще что-нибудь
от его щедрот. Голландцам – только эти его
творения.
Остальное, как гласит поговорка, голландцы
сделали сами. Прокопали каналы и отвели
воду, отвоевав у моря площадь большую, чем
дана была им изначально, приручили ветер,
лаская его крыльями своих мельниц. И
соединили небо и землю, придумав свой
знаменитый голубой фаянс.
Сама природа повелела голландцам быть не
только мореходами и садовниками, но и
гончарами: бери податливую глину прямо за
порогом дома, замешивай, формуй… К XV веку
это ремесло считалось потомственным в
голландских городах, эти края часто
навещали опытные керамисты из итальянской
Фаэнцы (той самой, которая и дала имя фаянсу).
В Делфте было немало своих гончаров. Но
местная глина была чересчур жирной. Поэтому
делали из нее большей части утварь для
кухни, нехитрую, тяжелую, основательную.
Горшки, кувшины для молока и сливок, пивные
кружки…
«Пивная слава» Делфта к XV веку уходила в
прошлое. Загрязнение окружающей среды –
проблема не только нашего времени. В городе
развивались разнообразнейшие ремесла, и
вода в каналах и реках текла уже не столь
чистая и прозрачная. Тогда и пошатнулось
древнее пивоварение. Пивоварни закрывались
одна за другой, появлялись свободные руки.
Но практичные делфтцы нашли применение и
тому, и другому. С Шельды и Рейна по каналам
стали привозить хорошую глину, а из Китая –
«через четыре моря» - образцы изделий.
Китайским фарфором в ту пору увлекалась вся
Европа. Как водится, в первое время ученики
старательно копировали учителей, осваивали
изощренные восточные орнаменты,
совершенствовали палитру, приспосабливая к
ней местные краски. Наибольшей
популярностью в Голландии пользовался
китайский фарфор, расписанный по белому
фону синей кобальтовой краской.
Однако же, талантливому художнику не
усидеть всю жизнь в учениках. Мало-помалу из
делфтских мастерских стали выходить
изделия с хорошо узнаваемыми типичными
местными мотивами. На блюдах и вазах
вращали голубыми крыльями милые
голландскому сердцу мельницы, к далеким
берегам по кобальтовым волнам устремлялись
корабли, ленивые синие коровы щипали синюю
же луговую травку. И тюльпаны распускались
синие.
На фаянсе писали портреты именитых горожан,
жанровые бытовые сценки, картинки на
мифологические и библейские сюжеты.
Изделия покрывались и многоцветной
росписью, но синий цвет сразу же занял
ведущую позицию и остался в фаворе до наших
дней. И к XVI веку бывших горшечников, а ныне
– «фаянсовых дел мастеров», стали
причислять к цеху святого Луки, покровителя
художников и первого иконописца.
«Китайский секрет» еще не был открыт в
Саксонии. Алхимик Бётгер, работавший при
дворе курфюрста Августа Сильного, сумел
получить на основе саксонских глин фарфор,
не уступающий китайскому, лишь в 1709 году. Но
различия в цене и популярности меж
делфтским фаянсом и привозными китайскими
изделиями все уменьшалось и уменьшалось.
Сделанные и искусно расписанные в Делфте
изразцы, блюда, чаши и вазы самой
разнообразной формы расходились по всей
Европе и высоко ценились. В петровские
времена немало их попало и в Россию. Теперь
уже в подражание голландским образцам
керамисты других стран расписывали свои
изделия, продавая их под названием «делфт».
Производство процветало, и слава города
росла. И вдруг – удар, да такой, что старые
мастера едва выдержали. Нет, мейсенские
алхимики, добравшиеся наконец до секрета
тонкого и звонкого каолина, были тут ни при
чем – фарфор и фаянс долго еще существовали,
не конкурируя друг с другом. Жестокий удар
нанес некто Джон Сэдлер, англичанин,
который в 1749 году придумал способ быстрого
нанесения орнамента на фарфор и фаянс.
Раньше узор старательно рисовали вручную,
теперь же научились «пропечатывать».
Получалось неплохо, и покупатель верил, что
перед ним – не штамповка, а самый настоящий
«делфт».
Этот способ был перенят повсюду – только не
в Делфте, где качество росписи было не
только традицией, но и делом чести. Все ли
выдержали конкуренцию в условиях натиска
новых дешевых и массовых изделий? К
сожалению, нет. Останавливались гончарные
круги, остывали печи и высыхали кисти. Лишь
одна из тридцати мастерских уцелела и
дожила до наших дней.
Менялись вкусы и стили, модные веяния не
обошли стороной и Делфт. Чтобы не растерять
покупателей и хоть немного удешевить
продукцию, стали делать маленькие изделия,
ваять статуэтки – напольные вазы и блюда в
пол-стола, расписанные вручную, далеко не
всем по карману. Новый расцвет мастерства в
XIX веке был связан именно с этой
миниатюризацией, породившей десятки новых
и новых сюжетов… А небо и ветер, земля и
вода, работящие мельницы, тучные коровы,
синие тюльпаны и крутобокие корабли тоже не
покинули расписанный кобальтом дельфтский
фаянс.
Мегатис
<вверх>
|
|